Наше круголадожкское путешествие

Карелия самодостаточна. Она не заигрывает, не любезничает с искушенным расслабленным путешественником. Держится со скромным достоинством — богатства ее пойди поищи, не ленись — она не бросит их к твои ногам. В этом есть свое очарование, конечно, но… Порой кажется что за беспечность она наказывает уж слишком немилосердно.

Пошхеренное чудо

Замахнулись мы тут на путешествие вокруг Ладоги. Почему бы, подумали, не двинуть на шхеры. Как никак — почти фьорды, чудо природы, гордость Северо-Запада. А поскольку дистанция между словом и делом у нас предельно коротка, мы взяли да и сразу подъехали. И в этом была наша ошибка. Все-таки наша северная природа к таким натискам не привыкла, она за вдумчивость и утонченность. А мы ведь еще и аккурат сразу после из Абхазии рванули — края праздничных красок и буйства ландшафта. Таких измен Ладога и вовсе не прощает. Впрочем не будем забегать — делиться выводами вместо вступления.

Вернемся к шхерам. Они, если кто не в курсе, — природный памятник. По этому поводу им уже давно хотят присвоить статус национального парка. Хотят аж с девяностых годов. Но воз и ныне там. И это грустно. Потому что уникальная береговая линия с узкой полосой скалистых островов, с извилистыми заливами, с этими удивительными мшисто-цветочными глыбами грозит быть погребенной под кучей мусора.

Не люблю морализаторства, особенно в духе «берегите природу, мать вашу», но тут, что называется, не могу молчать. Представьте сами, приехали мы в Лахденпохью уже в такие хорошие сумерки (белая ночь оказалась зашторенной мелким но нудным дождиком), намучились с установкой новой палатки, озябли, устали, практически пали духом, спасло только предвкушение утра — проснемся дескать, а вокруг красота. А проснулись на свалке. В хорошей такой помойке.

Моя подруга в таких случаях громко и с выражением декламирует: «Да патамушта люди — свиньи!».

Если бы. Люди, как люди. Приехали, посидели, культурно выпили, собрали тару и прочие отходы в мешочек... положили под елочку. Ну а то что вороны мешки разодрали, да ветер содержимое разметал, ну извините, мол. Чего бы спрашивается не увезти мусор с с собой? Хороший вопрос. А с собой куда? В Питер обратно? В Сортавалу, до которой километров без малого сорок? А если они не на машине? А если за плечами рюкзаки с палатками-спальниками? Нет, понятно, все сознательные граждане всегда найдут выход, а как быть с обычными — не идеальными? Ну почему бы для них не поставить пару контейнеров. Как раз вместо табличек про запрет свалки мусора. Если не на берегу, то хоть на трассе в местах ответвлений грунтовок. Люди они ж не вредные в большинстве своем.

В общем, подпортилось у нас настроение. Нет, если без поучений и брюзжания, если закрыть глаза на захламленность, то места, конечно, волшебные — бери кисть и пиши. На озере рябь — какая-то мелкая живность там резвится, водное зеркало полосами режет, камни в отражение свое вглядываются и мудро молчат, незабудки на берегу трепещут, мхи серебрятся. Лепота! Если б не пивные банки под ногами.

Природа, обузданная человеком

Повздыхали мы и решили перевести дух в Рускеале. Место проверенное, облагороженное. Решили погуляем по каньону, пообедаем в уютном кафе, помучаем мобильный интернет на предмет дальнейших достопримечательностей и дальше поедем уже, подготовившись.

Посетили вновь горный парк и знаменитые киношные водопады, побродили по всем этим гламурным лесенкам, радостно попрыгали по заросшим камням, раскиданным на берегу Тохмайоки и встали на ночевку на близлежащей турбазе.

Утром, отдохнувшие, посвежевшие, взяли курс на Лескяля — на ГЭС. Захотелось, знаете ли, чего-то такого эпично-промышленного с непередаваемым природным колоритом.

Курс-то мы взяли, а вот навигатор… Пошутил над нами этот цифровой товарищ. Тормознули мы в поселке и это чудо техники нам заявило, что ГЭС осталась позади — в сорока километрах. Мы его вертеть и так и эдак, он свое — возвращайтесь, мол к Рускеале. Мы от жары соображаем плохо, плечами пожимаем, на ГЭС-то хочется, навигатор нам там еще водопады обещает. Развернулись, поехали.

Приезжаем, а там запретка — все огорожено.

Прибрежная защитная полоса. ГЭС в 2012-ом году восстановили, запустили и решили что шляться тут всем кому не лень не пристало.

Прогулялись мы вдоль заборов, углубились в лес. Лес, конечно сказочный, как заколдованный — всюду под елями глыбы разбросаны. Одни уже примирившись со своей участью, обнимают текуче землю, утопают в ее теплых недрах, другие еще протестно выпячиваются, грозят обрушится своей мощью на цветы и кусты черники, зелень пугливо шушукается, кукушки прочествуют разное недоброе — жутко и притягательно.

Поблуждали, надышались лесными тайными и вновь выдвинулись в Лескяля. Подъезжаем — ну что мы за люди — в окно глядим, а под мостом груды камней, меж них вода пенится и буянит, а над всем этим сооружения какие-то из красного кирпича и на стенах табличка «Гидроэлектростанция». И как в первый раз не заметили. Не иначе нас леший водил. Вредный и хитрый карельский леший.

А зрелище-то захватывающее. Этакий союз деспотической индустриализации и свободной стихии, то ли еще мезольянс, то ли уже стерпелось-слюбилось. Толи воды Янисйоки сопротивляются, шипя на бетон, то ли это они так торжествуют. Водопады здесь хоть и рукотворные, но очень вполне себе ничего.

Соорудили эту громаду аж в 1899 году. Это одна из старейших гидроэлектростанции в стране. Во время войны была разрушена, потом реконструирована. Ныне работает и не думает останавливаться.

Как мы никуда не попали

Но всему нужен контраст. После грандиозных человеческих строек потянуло к чему-то уютно-девственному, лесным водопадам, утесам, озерам. Участливый навигатор нарисовал нам тропинку к какому-то безымянному водопаду.

Проезжая развилку на Хийденсельгу, помечтали о запеченной на углях рыбке — там в поселке обещало быть форелевое хозяйство, свернули в Харлоу, вспомнили, что где-то по близости должны синеть холмы Петсеваары — и что-то и в самом деле на горизонте синело, но наконец уперлись мы в лес. Тропинка там оказалась так себе — заросшая, петляющая. Мы имея на руках двух путешественников четырех и полутора лет не рискнули по ней прогуляться. Все-таки топать предстояло до водопада не близко. Неизвестно еще впечатлит ли он после таких пеших подвигов.

И вообще как-то мы подустали. Еще робко погрезили о Юканкоски — все же самый высокий и красивый водопад в Приладожье, но уже поняли, что не сдюжим. Покатили обратно, любуясь на открытые с трассы панорамы Ладоги и не менее живописные свалки. Помчали через Питкяранту с ее воинскими мемориалами, Олонец с его деревянными мостиками, Лодейное поле с его монастырями в родной и уютно-дождливый Питер.

И было нам хорошо — оттого что все-таки съездили, поглядели и подышали, и немного печально — оттого что не увидели всего, на что замахивались. И в сердце нашем рождались новые, еще неясные, призрачные, мечты. Быть может махнуть в будущем на Воттоваару, край загадочных сейдов и завинченных вихрем мертвых деревьев? Или двинуть еще дальше — на Кольский, к бескрайнему Баренцеву с его бурыми скалами и зелеными валунами? И мы чувствовали, что все обязательно будет. Умиротворенные этим и ехали мы домой.