Тайна Белой горы

Белая гора - это не место, где стоит монастырь, и не полкилометра над уровнем моря. Это нечто совсем иное, необъяснимо-захватывающее. Как молчаливый разговор с вечностью: смотришь на море Уральской тайги, а леса, пляшущие волнами, также пристально глядят на тебя. Как оцепенение: стоишь растерзанный колючим ветром и не чувствуешь холода. Потому что тепло на душе. Как рождение новой жизни: сливаешься с голубой хвойной бездной, что раскинулась под ногами и по капле перетекаешь в ее океан.

У вечности короткий век

Настроение самое обычное - восторг от предстоящего путешествия отнюдь не зашкаливает. Немало мы повидали монастырей: древних и еще древнее; богатых, где золото куполов ослепляет и жалких, заброшенных, почти развалившихся; действующих и отданных под автошколы. Чем удивит Белогорье? Еле щекочущий душу этот интерес тает в пасмурности за стеклом - погода капризничает, не дает подремать автощеткам.

Перед поездкой изучены путеводители, пролистаны брошюрки по истории. То ли не там искали, то ли невнимательно читали, не нашли за что зацепиться. Попалось немного коротеньких заманиловок, сулящих «живописные пейзажи», пара научных работ о сакральном ландшафте Пермского края, в которых все около, все вокруг и так мало о сути, да множество статей о монастырском житии-бытии.

Православная летопись Белогорья впечатляет растиражированностью, но не потрясает ни древностью корней, ни славными чудесами. Если коротко, то история Свято-Николаевского монастыря началась в 1890 году, с установления на горе небольшого креста отцом Стефаном Луканиным. Еще через год на вершине воздвигли еще один крест, уже солидный, семисаженный, как и положено символу в честь спасения Цесаревича Николая от покушения в Японии.

Как были связаны происшествие в далеком Оцу с размеренной жизнью Пермской губернии, непонятно. Но именно в память тех странных событий в 1893 году здесь срубили первую часовню, в 1894 построили первый деревянный храм. А дальше вереница освещений приделов и корпусов, пожаров и восстановлений, крестных ходов, рукоположений, визитов важных персон и прочее-прочее. К слову, строительство каменного Крестовоздвиженского храма завершилось лишь к 1917 году. Нетрудно догадаться, что судьба его была трагичной - в 1919 году большевики расстреляли и замучили 34 монаха, разгромили библиотеку, устроили театр в иконописной мастерской и разворотили алтарь в соборе.

Не потому ли и поныне он, восстановленный и нарядный, встречает гостей осторожно, несмело, то выглядывая из-за тумана, то прячась за хвойной шапкой горы? Машина мчится по дороге-змейке, а белоснежный храм мелькнет ненадолго золотом крестов и тонет вновь печальным призраком в таежной пучине.

Во власти бесконечности

Это уж потом на вершине храм превращается в пафосную громадину, припечатывает величием формы, сражает богатством декора. Но как не кричит он, как не кичится, мертвый камень под неживой краской, рукотворный шедевр не в силах превзойти совершенное произведение самой природы.

И дело не в высоте. Точнее не только в ней, - в самолете, к примеру, так дух не захватывает. Весь секрет в том, что под ногами - бездонное море. Целый океан леса, простирающийся на сто пятьдесят километров. Хвойные чащи вздымаются холмами, уплывают в низины, будто заходятся в каком-то умопомрачительном танце. А над морем пелена - это мелко накрапывает дождик. Но настоящее чудо в том, что в этой необъятной сиреневой мороси растворяется без остатка все мелочное и суетное, вытекают из сердца сомнения и тревога, и освободившуюся душу заполняет синяя бездна.

Мысли, застигнутые врасплох, разбегаются, скатываются по склонам - голова легче ветра, что свирепствует здесь во всех направлениях. Это уж потом, когда вернется способность думать, там внизу, на обратной дороге, промелькнут в сознании прописные истины о том, как бессмысленна вечная гонка к успеху и новым пьедесталам и о том, что чем выше взбираешься, тем ничтожнее суть побед. О том, что соль жизни совершенно в иных вершинах, что не требуют ни сил, ни жертв. А сейчас голова полна бесконечной и великой пустоты.

Сила четырех стихий

Если отбросить восторженный пафос, то достаточно сказать об особенной энергетике Белогорья, или еще проще - взять готовое, пусть и затасканное клише - «место силы». С одинаково мощной силой тут бушуют все четыре стихии. Огонь - это солнце и молнии. Говорят, перед Первой и Второй мировой войной, по небу над Белой горой «ходили огненные столбы» - вертикальные зарницы, слепящие то розовым, то ярко-багровоым. Метеорологи называют это явление «солнечным гало» - свечением неба в местности с изломами земной коры. Огонь - это еще и молнии, они здесь частые гостьи. Грозовые яркие стрелы не раз вызывали пожары на горе в советский период, когда в обители размещалась то психбольница, то лагерь для репрессированных, то дом инвалидов. Горели приделы собора, пылал и сам храм.

Вторая стихия - воздух, и, прежде всего ветер. Он здесь почти всегда, монахи называют его дыханием Господа, местные верят, что ветер - посредник Верхнего и Нижнего мира. Порой на горе свирепствовали такие бури, что сносило кресты и ломало деревья. Однако случается, что и ветер смолкает, особенно после дождя, когда все очистилось, обновилось. В эти редкие минуты над горой можно увидеть радугу, настоящую - от края до края, словно мост. А еще говорят, что в моменты затишья открывается небо. Известны истории обитателей близлежащего села Калинино о том, что перед войной небосвод озарялся картинами распятия.

Вода здесь тоже повсюду: частые дожди, долгие нетающий снег, укрывающий вершину белой шапкой до самого лета, подземные истоки малых рек и целебные ключи. Недаром Белую раньше называли «горой ста источников», со склонов берут начало 13 малых ручьев, вырастающих в речки. С вершины исходит родник, освященный во имя святого Николая Чудотворца. Грунтовые воды редко в таких объемах поднимаются на возвышенности, а Белая гора просто пропитана источниками.

Мощь Земли выразилась в этих местах в особом ландшафте, притягивающем людей с давних времен. Историки и краеведы пишут о древних языческих капищах на вершине и в потайных гротах под склонами. Позже Белогорье облюбовали староверы, к концу XIX столетия здесь еще находились их тайные скиты. Тут хоронились и беглые каторжане, вымаливающие у неба счастья жить свободно и тихо. Паломники увозят отсюда заряженные энергией камни-окатыши и сборы лечебных трав.

Еще, говорят, что гора, подобно Святой вершине Афон, с трех сторон окруженной морями, не смотря на видимую легкодоступность, пускает отнюдь не всех. Она якобы окружена тремя поясами защиты. На пути к Белогорью нередко капризничают и ломаются машины и автобусы, часто уже в дороге резко портится погода.

Величие и простота

Вдоволь наговорившись с бездной, мы отправились прогуляться по двору обители. В первую очередь мы обратились, наконец, к Крестовоздвиженскому собору, так несправедливо обделенному нашим вниманием в самом начале. И он как почувствовал, вдруг потеплел, смягчившийся серым небом, не потеряв ни в торжественности, ни в монументальности. Собор, к слову, - крупнейший в Пермской епархии, он способен вместить до пяти тысяч верующих. По своей архитектуре, белогорская святыня напоминает столичный Храм Христа Спасителя: тот же размах и та же пышность.

Недаром храм реставрировали, то есть практически заново отстраивали десять долгих лет, начиная с 1999-го. И деньжищ потратили немало, порядка 200 миллионов рублей - говорят, собирали по всему краю, с миру по нитке, но большую часть внесла администрация края. Восстановили собор, заново установили Царский крест с двуглавым орлом - странное сочетание. До сих пор ремонтируют и другие постройки: монашеские корпуса, трапезные, гостевые.

Еще одна достопримечательность - святой источник на склоне горы, к которому ведет деревянная лестница. Неподалеку - рубленая часовня-купель. Целебную воду набирают в крохотном теремке с маковкой, чуть выше можно полюбоваться панорамами с небольшой площадки. С нее открывается вид на все те же пляшущие леса. Отсутствие в поле зрения деревень и поселков придают горе атмосферу дикого, затерянного места. Где никто не потревожит, не отвлечет от размеренного недеяния и недумания, не спугнет очарование момента. Из штрихов цивилизации здесь только вьющаяся лентой дорога. И эта змейка не манит нас своими изгибами и вывертами, не зовет в обратный путь.