На развалинах церкви Рождества Христова в селе Рождествено Калининского района Тверской области

Если сегодня кто, вдохновленный славным путешествием Александра Радищева, захочет неторопливо прокатиться из Петербурга в Москву через потускневшие старинные городки, вымирающие поселки и брошенные деревни, то он непременно повстречает на своем пути множество полуразрушенных церквей. Но не все они окажутся древними, как многострадальная история нашей необъятной, не все предстанут убитыми одним только неумолимым временем. В смерти большинства их повинны русская бесхозяйственность девяностых и воинствующий атеизм эпохи советов.

Атеизм — это тоже религия. И как всякая религия она соткана из малопонятных рассудку обрядов и свершений. Главным ритуалом и достижением только-только утверждающего себя большевизма стало отсечение голов. Символическое. Не зря же столько на Руси обезглавленных колоколен да храмов со сбитыми крестами. Такой же стыдливой неполноценностью встречает путников и церковь села Рождествено в Тверской области. И вроде ничего ее не отличает от других поруганных большевиками святынь. Взять бы да и проехать, коротко с грустью вздохнув, но...

Не проезжается. Завораживает какая-то особенная гнетуще-манящая атмосфера. Такая атмосфера — мистическая, хоть ужасы снимай. Сегодня трудно поверить, что храм, поросший бурьяном, построили только в 1803 году. Нет, дух классицизма в очертаниях еще угадывается, но общее состояние отсылает куда-то во времена Мамая. Это удивительно, но в церкви, продуваемой со все сторон ветрами, сохранились фрески конца XIX столетия - на сводах колокольни при входе с севера написана фигура фарисея, а с юга – мытаря, в простенках между окнами на стене трапезной опознаются изображения Давида и святителя Феодосия Черниговского, а на внутренней стороне южного пилона колокольни посетителе й пугает «Страшный суд».

Впрочем, страшно и без назидательных композиций. Страшно за судьбу памятника. Какая-та тут повсюду разлитая даже за границы села царствует щемящая тоска. И какое-то гонится за отъезжающими путешественниками наваждение.