Усолье. Короткий век Венеции на Каме

Уральская Венеция — странное сочетание. Почти оксюморон. Представляя прибрежный город Италии, видишь что-то воздушно-изысканное: парящие на арочных сводах палацо, ажурные мостики, белоснежные капеллы с тонкими башенками. Что из этого можно встретить на суровом, дымящем заводскими трубами, Урале? Что роднит крохотный городишко Пермского края с туристической Меккой Европы?

Барокко на островах

Венеция — это, конечно, штамп. И как всякий штамп, он груб и прямолинеен. Много воды и острова — вот вам и повод для сравнения. А всему причиной — появление в Усолье водохранилища. К тому же, есть на берегах Камы еще и немного барокко, пусть и потрепанного. И в воздухе носится что-то такое о былых временах, о роскоши прежних лет. А еще говорят, что Усолье-град — Питеру брат, а тут уж ассоциации приводить излишне. Но начать, пожалуй, лучше с начала. С 1558 года.

Именно тогда Иван Грозный пожаловал земли на Верхнекамье купцу Анике Строганову. Купец, прибыв на место, разбил на берегу небольшой городишко Канкор, ныне именуемый Пыскором. Вскоре там запыхтел медеплавильный заводик, а вместе с дымком потянулись к небу крестами отстроенные купцом церкви и монастыри.

Внук Аники, Никита, вдохновившись дивными архитектурными ансамблями, решил поставить на Каме свою столицу. Так, чтоб новый град затмил дедово великолепие. Далеко не пошел, облюбовал он слободу Новое Усолье, что в пятнадцати верстах от Канкора, смекнул, что и без прибыльного дела здесь не останется. До Никиты здесь было пяток дворов, да восемь соляных варниц, а к концу XVII столетия городишко разросся до трех сотен домиков.

К тому же времени постройки относится и древнейший из уцелевших архитектурных памятников Усолья — Часовня Спаса на Убрусе. Опознать достопримечательность в разрушенных кривоватых сводах из красного кирпича весьма проблематично, потому к руинам прибили голубенькую табличку с пояснениями.

Блеск и запустение

Центром архитектурного ансамбля Усолья является Спасо-Преображенский собор, заложенные в 1724 году. Реставраторы отвели святыне какую-то противоречивую роль — это что-то вроде иллюстрации единства и борьбы противоположностей. С парадной стороны собор весьма себе наряден, и крыша блестит, и купола сверкают звездами, а вот на обороте в отражение реки с прискорбием глядит нечто одряхлевшее и потускневшее, поросшее травой. Но… именно в этом его обличье есть что-то чарующее, трагично-красивое. Быть может, вся соль в ажурной вязке над черными окнами, а может, в непередаваемом траурном дыхании.

В том же году рядом с храмовым комплексом были выстроены и Палаты Строгановых — одноэтажное здание с высоким цоколем и скучной серой двускатной крышей. Изюминка жилища солепромышленников — оформление фасада белыми кружевами, наличники вырезаны замысловатыми полукружиями, карниз парит жучковой вязью. Крыльцо палат ведет к небольшому мостику, перекинутому через часть реки к установленной на воде смотровой площадке. Виды с этого тесного квадратика на былое величие особенно впечатляют — рядом со свежевыкрашенными палатами приютилась накренившая колокольня, увенчанная строительными лесами, а с другой стороны скромно выглядывает желтый дом с колоннами и мезонином, известный, как контора солезавода. Контора тоже, как и палаты, поблескивает свежей краской, а вот за ним почему-то раскинулся какой-то огородик с парниками, огороженный деревянным посеревшим от дождей забором.

А уж если пройти от конторы по дороге подальше от парадного входа в архитектурный музей, можно напороться на просто изумительные развалины. В зарослях высокой травы и кустарника прячутся остатки дома Лазарева. Крыша его уже давно сгнила и рухнула, стены тоже вот-вот раскрошатся. Однако же он бесподобен. Жаль только, красота эта долго не простоит, его погубит ветра, морозы и оттепели, да вода, что буквально окружила здание, подползла к самому краю.

А за этим домом, на другом языке берега еще один такой же затопленный, нами неопознанный. На домике еще есть крыша, но на ней уже растет молодой лес. Таких разбомбленных временем строений здесь много. На одном, тоже прилично заросшем изнутри и снаружи мы даже заприметили табличку «Жилой дом».

Шедевры крепостничества

Крепостничество на Урале не мело такого размаха как в центральной России — народ здесь обитал вольный, рабочий. Собственно, большинство несвободных крестьян (порядка пяти процентов от остального населения) проживало именно в Строгановских вотчинах. Но и эти были какие-то неправильные — художники, актеры, писатели, изобретатели. Чего стоит один Воронихин, по проекту которого построили знаменитый Казанский собор в Петербурге.

На родине архитектора тоже есть памятник, построенный по его чертежам. Это — Никольская церковь, занимающая сегодня отдельный зеленый остров. Говорят, она похожа на петербургский шедевр с Невского. Однако в качестве явного сходства я отметила только солнечные лучи на треугольнике портика. Если же говорить об облике церкви в целом, то мне кажется, она больше похожа на главный символ Перми — Кафедральный собор, в котором разместилась художественная галерея, этакая приземистая Петропавловка с коротким шпилем.

Никольской церкви в Усолье отведена почетная роль — она встречает и провожает посетителей архитектурного музея. Интересно, как меняется впечатление от памятника на обратном пути. Своей парадной причесаностью и банальностью форм она не обещает путникам ничего оригинального и этим обманывает. Зато потом, когда глаза уже устали смотреть на развалины, а сердце не может более сжиматься от неизбежности скорой кончины Усолья, эта церковь, свежая, стройная и обласканная солнцем, вдруг дарит надежду.