Про чукчей, однако...

Сидят два чукчи на берегу Ледовитого океана.
Первый спрашивает: «Хочешь, политический анекдот расскажу?»
Второй: «Однако нет, а то еще сошлют куда-нибудь»…

Что и говорить о жителях крайнего севера-востока страны ходит множество анекдотов. Да кто не помнит хотя бы крылатое: «Чукча не читатель, чукча — писатель». А между тем, уровень грамотности чукчей не отличается от среднего по стране. И вообще не такие уж они наивные и безобидные…

Непокорные оленеводы

Чукотку популярные герои анекдотов облюбовали, если верить этнографам, еще в IV-III тысячелетии до нашей эры. Все это время жители аборигены этих краев стабильно, аккурат до конца XVII — начала XVIII веков охотились за дикими оленями. Пока не столкнулись с русскими. Собственно последние и обозвали североазиатских индейцев чукчами, от слова «чаучу», что означает «богатый оленями». Сами себя гордые северные охотники предпочитают называть луораветланами или в переводе «настоящими людьми». Порой без лишнего пафоса зовут себя просто ораветланами.

Так вот пришли русские в середине XVII века в низовья рек Колымы и Анадыря, и попали прямо в стойбища «настоящих людей». Вот только подружиться двум народам не получилось. Первые же встречи привели к вооруженным столкновениям. К слову, охотники за оленями тогда орудовали только деревянными и костяными приспособлениями. Чукчи только к XVIII веку провели перевооружение своей армии и снабдили своих храбрых мужчин железными приспособлениями для укрощения русских завоевателей. Но главным оружие чукчей был их суровый непокорный нрав. Им удавалось достаточно долго сохранять главенствующие позиции на своих землях.

В 1727 сенат Санкт-Петербурга отправил экспедицию на Охотское побережье, Чукотку и Камчатку с напутствием: «Иноземцев и которые народы сысканы и прилегли к Сибирской стороне, а не под чьею властию, тех под российское владение покорять и в ясачный платеж вводить».

В экспедицию входили солдаты и казаки. Еще по дороге в Якутии глава экспедиции Афанасий Шестаков разругался в пух и прах с начальником военной команды Дмитрием Павлуцким, что естественно привело в разобщенности действий двух офицеров. Первый пошел с отрядом усмирять коряков, но войско было разбито воинственными чукчами. Шестаков погиб. Павлуцкий совершил два похода на Чукотку, но так и не добился сдачи аборигенов в подданство русским властям. Оказываясь в критическом положении, чукчи семьями сводили счеты с жизнью.

В 1742, понимая, как измотаны русские войска, иркутский вице-губернатор издал указ: «На оных немирных чюкч военною оружейною рукою наступить, искоренить вовсе», «жен их и детей, взять в плен и из их жилищ вывесть и впредь для безопасности распределить в Якуцком ведомстве по разным острогам». Но и после этого русские терпели неудачу за неудачей.

«Военные сводки» тех лет включали в себя и описания быта «диких» племен. Так казак Борис Кузнецкий, живший с 1754 по 1756 год в плену у чукчей, сообщал в «Показаниях о чукотской земле», что чукчи «командира над собою не имеют, а живет всякой лутчей мужик со своими родниками собою и тех лутчих мужиков яко старшин признавают и почитают по тому только одному случаю, кто более имеет у себя оленей, но и их вменяют ни во что, для того ежели хотя за малое что осердятся, то и убить их до смерти готовы». Если чукчи не щадили своих, что уж говорить о чужих.

Как тут не вспомнить еще один анекдот:

Пришел китайский дипломат к Чукчам:

— Воевать с вами будем. Вас сколько?

— Человек пятьсот будет. А вас?

— Один миллиард!

— Однако где ж хоронить-то вас будем?

К концу XVIII века несколько чукотских стойбищ все же перешло в подданство России в результате мирных переговоров. Но еще в середине XIX века в Своде законов Российской империи чукчи относились к народам «не вполне покоренным», которые «платят ясак, количеством и качеством какой сами пожелают».

Религиозная борьба

Принять чуждую религию чукчам было гораздо проще, чем уйти в подчинение русских. Все дело в том, что признание новой веры ораветланами было формальным, а подчас продиктовано и меркантильными соображениями. Чукчи даже посещали церковь, которая была построена в 1848 году. Но едва ли они понимали основы христианской религии.

Любопытноописывает обряд крещения чукчей на Анюйской ярмарке участник экспедиции Фердинанда Врангеля Федор Матюшкин: «Желание иметь табак, нож, кошель или бисер заставляет их креститься один раз, два, три и более, не понимая святость обряда сего, какое могут произвести действие несколько невнятно выговоренных и для него непонятных слов? Один из новокрещеных долго не мог окунуться в чашу с водою — наконец бросился, но тотчас выскочил и стал бегать по часовне, дрожа от холода. «Давай табак, давай табак, — кричал он. Ему говорят, что еще не кончилось. — Нет, более не хочу, давай табак, давай табак…»»

за подарки чукча готов был продемонстрировать преданность новой вере. Но после он вновь становился язычником, приверженцем шаманизма, поклоняясь своим многочисленным духам — кэлет. Духи — это не тоже, что и Бог. Бога то, как раз, для чукчей не существует. Зато они верят в бессмертие души, реинкарнацию, влияние звезд.

Чукчи — угнетатели негров

Известно, что чукчи были теми еще рабовладельцами. Причем такое позорное явление проклятого империализма, как рабство, существовало на Чукотке вплоть до 40-х годов прошлого века. В пожизненную неволю за долги продавались женщины, не способные рожать, и мужчины из бедных семей. Невольников по традиции жестоко эксплуатировали, били, отвратительно кормили и презирали.

Но «настоящие люди» неохотно покупали рабов из числа соплеменников, на то они и «настоящие. В XVII-XVIII веках чукчи часто совершали набеги на американские земли. Чукотские воины на лодках шли вдоль побережья Америки и грабили попадающиеся им поселения. Брали меха, оружие и рабов. Причем пленили только женщин. Особым спросом пользовались молодые негритянки. Последних не мучили тяжелой работой в стойбищах, а использовали для любовных утех и для обучения этим самым утехам. Чукотские женщины не ревновали своих мужей к афроамериканкам. Близость с рабыней рассматривалась как тренировка…

В советское время чукчи переключились на русских женщин. Их они тоже воровали для обучения. Но уже грамоте. Например, в 1941 году из одного поселка украли учительницу Анну Кузнецову. С чукчами она прожила пару лет. Потом рассказывала, что обращались с ней хорошо. Говорила она и о безумной тяге чукчей к грамоте — обучала она не только детей, но и стариков. В 1967 году чукчи выкрали из села инструкторшу райкома комсомола. Но понять для чего она понадобилась жителям тундры комсомолка не успела — ее очень оперативно спасли товарищи по партии.

Быт и нравы в тундре

К концу XIX века исследователи уже описывали чукотский быт достаточно подробно. Селились они стойбищами в 2-3 дома. Дом — это огромный шатер, укрытый оленьими шкурами. В центре — огнище. У задней стенки жилища — небольшой полог, там обитатели сего дома ели и спали. В этом месте было так тепло, что можно было полностью раздеться.

Летом спускались к морю, охотились на моржей. Зимой откочевывали чуть южнее. В холодное время года, чукчи ходили в двойных меховых рубахах и платьях и таких же штанах (использовали мех пыжиков). Грудные дети «упаковывались» в мешки из оленьей шкуры. Вместо пеленок использовался слой мха со специальным клапаном (памперс, однако). Утварь и оружие использовались в основном европейские. Хотя чукчи продолжали пользоваться костяными лопатами, мотыгами, стрелами. Первобытными оставались санки-нарты.

В еде чукчи предпочитали мясо, благо дефицита не испытывали. К кулинарным извращениям, пардон этическим коронным блюдам можно отнести, так называемое «моняло» — полупереваренный мох, извлеченный из желудка убитого оленя. Уже тогда пристрастились жители Чукотки к табаку и выпивке, сохранив и увлечение мухоморами.

Что же до нравов, то они весьма свободны. Мужчинам не возбранялось иметь нескольких жен и даже обмениваться ими с родственниками. Зато женщинам за то прощалось «нецеломудрие» до брака. Среди чукчей хватало тех, кого сейчас мы называем трансвеститами. Бывало, озарит какого-нибудь чукчу, что он переродился в женщину и все — подавай ему платье нарядное, да мужа хорошего.

Старики часто убивают сами себя или просят об этой услуге родню для их же блага. Покойников либо сжигают, или обертывают кусками сырого оленьего мяса и оставляют в поле, заранее прорезав усопшему горло и грудь и вытащив часть сердца и печени.

Сейчас мало что изменилось, разве что чукчи обязаны соблюдать законы страны. А значит довольствоваться теперь можно только одной женой, 45-ю убитыми в год моржами. Да и охотятся они за ними на тех же лодках, обтянутых моржовой кожей, только с мотором. Да и избушки у них более цивилизованные, с печками вместо огнища. Те, кто потерял кармическую связь с предками и заглушил в себе зов охоты и постукивания в бубен и вовсе живут в обычных каменных домах, ходят на работу, водят детей в школу. В общем, чукчи тоже бывают разными.